Риски машиностроителей при развитии компонентой базы должно взять на себя государство? Мнение эксперта

На VI Российском Агротехническом Форуме вопросу развития российских компонентов было посвящено целое спецзаседание. Судя по отсутствию свободных мест в зале – вопросов у машиностроителей больше, чем ответов на них.






С 2018 года, чтобы получать государственные субсидии машиностроители должны использовать всё больше российских компонентов. По задумке государства, даже если комплектующие в стране не производятся, производители техники должны сами создавать их или стимулировать их производство в других компаниях.

Одно из важнейших для промышленников постановлений Правительства РФ №719. Именно в нём определено какая техника является российской и может получать господдержку, а какая – импортная, без возможностей субсидирования из российского бюджета.

Несомненно, что и российские и зарубежные машиностроители используют узлы, комплектующие и компоненты разного производства – частично российского, частично импортного. Это зависит от качества компонентов, их стоимости, от требований к технике, от пожеланий покупателя и просто от того, существует ли производство конкретного компонента на территории России. 

Таким образом, и отечественная, и зарубежная техника – состоит из набора компонентов с разной степенью локализации.

Так и возникает резонный вопрос: каким образом определить – кому можно давать субсидию за государственный счет, а кому нет? Ведь техника может только называться российской, а по факту все комплектующие – импортные. 

Такая техника производится за рубежом, получает весь комплекс европейских субсидий, создаёт там рабочие места и не развивает российскую экономику, но также претендует и на российскую поддержку.

В постановлении Правительства РФ №719 четко определены критерии каждого компонента в сельхозтехнике – какие узлы и детали должны быть произведены на территории России, а какие допустимы зарубежные. А также какие технологические операции должны выполняться на заводе, например, раскрой и механическая обработка, а не только прикручивание колес.

В ближайшее время в постановление планируют внести изменения, которые заставят отечественных производителей стимулировать производство российских компонентов.

О рисках и проблемах машиностроителей рассказал генеральный директор АО «Евротехника» Вадим Смирнов:

– Есть положительный пример автомобильной отрасли, где крупный поставщик либо приводит за собой производителей компонентов, либо своим объемом, своей компетенцией развивает своих производителей компонентов. 

Это под копирку пошло на все отрасли. Вы слышали, что «Ростсельмаш» – крупнейший и наиболее технологичный производитель в России сельхозтехники, производит около 6000 единиц в год – говорит, что не может при его объемах построить компонентную базу. А если кто-то выпускает 50 машин в год? Какую он компонентную базу сформирует? Никакую.



   
– Могут ли производители объединиться в производстве компонентов?

– Теперь скажем так: мы все вместе придем и сформируем спрос. Это звучит хорошо, если бы мы покупали унифицированную продукцию, как сахарный песок такого-то ГОСТа. Но мы же покупаем не сахар, а гидроцилиндры. Только в одной «Еротехнике» несколько сотен номенклатурных позиций гидроцилиндров в конструкции. Нам что, их все унифицировать для того, чтобы покупать у одного-единственного производителя в России? У всех производителей разные гидроцилиндры. 

А ведь речь идет не о том, что я должен хотя бы один гидроцилиндр делать в России. Речь идет о том, что все 100 с чем-то номенклатурных позиций, которые я делаю в количестве от 30 до 200 штук, они все должны делаться в России. Значит, пока я на каждую не найду поставщика, я не буду соответствовать российскому производителю. Я говорю про масштаб работы и достижимость этого, – комментирует эксперт.

– Всегда нужно оценивать конкретные задачи. Например, ставить российские колесные диски – это точно достижимый вопрос. Но если мы хотим их ставить на опрыскиватели – это проблема, учитывая диаметр диска – это около 122 см. На опрыскиватели мы не можем под свой диаметр найти производителя дисков. Есть еще примеры «узких мест», с которыми мы столкнулись. Проблемы с покраской. Эта проблема практически везде. Работая с гидроцилиндрами, мы вынуждены будем покупать гидроцилиндры и у себя красить. Если сейчас мы красим все свои детали порошком и запекаем в печи, значит, для конкретно гидроцилиндров мы должны поддерживать технологию жидкой окраски. Или как-то по-другому решать проблему. И таких примеров множество.



– Обозначьте основные проблемы отрасли на сегодняшний день?

– У нас было обсуждение с другими производителями. Есть производитель шин. Да, он может обеспечить объем. Но весь не может, 50% может только. А нам что делать? Ждать, пока он вырастет? В документе ведь не говорится, что если вам производитель компонентов откажет, то тогда вы можете альтернативные компоненты использовать. У нас автоматически выходит – либо мы останавливаем производство машин, либо несем уголовную ответственность за использование неправильных компонентов. Подписание соглашений и безопасность информации – отдельная тема. В Европе система «устаканилась». Если ты передал какую-то информацию, ты написал пункт, что они несут ответственность, там у тебя в 99% случаев воровать эту информацию никто не будет. У нас мы подписываем вот такой толщины соглашение с поставщиком. При этом мы на 90% можем быть уверены, что нас всё равно кинут. И мы никогда не сможем доказать это, условно, поменяют сварочный узел, размер, цвет и скажут, что это не наше. Торговля запчастями – это ликвидный бизнес на рынке, где торгуют очень много организаций. Тут ты даешь им в руки чертежи на все свои ликвидные запчасти. Это экономически оправдано? Наверное, не оправдано.



 



– Помогает ли машиностроителям Министерство промышленности и торговли Российской Федерации в развитии компонентов на Ваш взгляд?

– Нам не хватает информации о поставщиках компонентов, контактов с ними. Именно эта проблема занимает большую часть времени. Понятно, что каждый нашедший себе поставщика или производителя какого-нибудь компонента его холит, лелеет, никому не отдает. Потому что сейчас это мое конкурентное преимущество. Потому что следующие предприятия, локализующее технику, будут пользоваться моими набитыми шишками. Зачем я это буду делать? Поэтому здесь роль Минпрома – максимальное обеспечение этих контактов, в том числе в проверке уровня этих предприятий. Подрядные организации – это отдельная тема. Но она отчасти передел затрагивает. В Европе существуют профессиональные подрядные организации, которые делают сварку, покраску на заказ. Например, чешское предприятие, которое к нам прийти хочет в Воронеж, которое полностью машину для тебя под заказ может сделать. Ты ей даешь пакет конструкторской документации, а они тебе все узлы делают. Но таких организаций у нас единицы по России. И конкуренция за них немаленькая, – утверждает Вадим Смирнов.



 



– Вопрос цен. Для того чтобы цена стала конкурентоспособной, предприятие должно быть технологически оснащено, организовано нормально и у него должна быть 100% загрузка. Но сейчас этого нет. Сейчас оно делает не качественный продукт и по цене доро-же, чем в Европе. Крупная проблема на много лет. 



– А как нужно делать?

– Мое видение, как можно сохранив цели и логику Правительства, можно сделать из этого постановления что-то рабочее: Во-первых, должен быть базовый уровень локализации, который будет проходным для большинства производителей для попадания хоть в какие-то программы поддержки. Остальные вещи, которые касаются компонентов, пусть считают баллами. Они должны быть дополнительными бонусами. Они должны поощрять тех, кто использует при проектировании российскую компонентную базу. Они должны поощрять тех, кто прошел через все те тернии и добился локализации. Условно, мы получаем субсидии на 15%, а на технику, у которой 80 баллов – 25% субсидии. Справедливо? Справедливо.

Во-вторых, введение требований должно происходить после появления компетенции. Сейчас нам говорят: «Мы вписали в постановление 2025 год». Почему? Потому что думают, что к тому моменту в России точно будет производится гидравлика, колеса. А мы говорим, что есть момент, час «Х», когда проводится какая-то экспертиза и говорится, что на рынке есть три предприятия, закрывающие 90% номенклатуры российских заводов. Три конкурентных предприятия. 

Конкуренция должна быть. Если будет одно, мы туда встанем в очередь. В высочайшей комиссии приняли решение, что они есть. Но если эти три предприятия не работают, отказываются работать, тогда требования отменяйте назад. По экспорту это частично реализовано. Я думаю, что это логичная тема. Экспорт должен поддерживаться, начиная с меньшего уровня, вне зависимости от компонентов, так как стране он по любому дает какой-то прирост.


 


И в третьих, каждый раз, когда мы обсуждаем тему, почему вы за счет нас пытаетесь развить производителей компонентов, нам говорят: «С вами же сделали то же самое. Вы за счет чего поднялись? Производителям сельхозпродукции сказали, что если вы будете покупать российское, то это по скидке. Теперь, когда с вами делают все то же самое, вы по-чему-то отказываетесь. Все справедливо. Ты не используешь российские компоненты, ты не получаешь субсидию…» Но ведь это не так. На самом деле если фермер даже не получает субсидию на сельхозтехнику, то все остальные субсидии – погектарную поддержку, региональные дотации и что-то еще, он продолжает получать. Если бы ему сказали, что если он хотя бы одну импортную сеялку купит, ему не дадут ни копейки государственных денег, вот тогда бы это было сопоставимо. Если для нас, сельхозпроизводителей провести аналогию, чтобы этот механизм заработал – мы должны ввести механизм поддержки покупки российских комплектующих. Если ты купил российский компонент, тебе дают 20% субсидий. Сельхозтехника это показывает, это будет работать. Появится спрос. Речь идет о чём? В стране отсутствует компонентная база. Стихийно можно сделать только какое-то небольшое изменение. Но если нет крупных производителей, ключевых, на которых все это держится, то у тебя ничего работать не будет. Получается, что государство должно сделать первый шаг. Помните, мы говорили про потери предприятий из-за покупки более дорогих комплектующих и некачественных комплектующих? Вот эти потери должно взять на себя государство. 



 



Должно взять на себя как вариант в виде венчурного проекта. Взяли, создали завод по производству гидравлики, определили максимально широкую номенклатуру. И три года производить гидроцилиндры по цене 50% от себестоимости. Понятно, что первые годы себестоимость будет высокой, экономически неэффективно будет. Понятно, что у тебя спроса нет. Но в этом идея и есть. Съешь ты вот эти вот расходы и риски первых лет, и у тебя через три года будет работающий производитель гидроцилиндров, и ты сам можешь полноценно, уверено в себе отвечать за слова, говорить, что любые гидроцилиндры вы можете здесь получить. Иначе 60 российских сеялочных предприятий поплачут год, поймут, что субсидии все равно не работают и успокоятся. А в министерстве скажут: «Зачем им субсидии? Они же ее не выбирают. А почему не выбирают? Потому что они не локализованы. А зачем мы их поддерживаем, если они не локализованы?» Выкинут из программы. И вообще все проблемы решат, – комментирует спикер.

По мнению участников специальной сессии, стимулирование собственное производства высококачественных компонентов безусловно важно, но требует внимательного подхода и всестороннего обсуждения. А потому вопрос остаётся открытым. 

Но всё же, в заключении своего выступления на форуме, Вадим Смирнов выразил уверенность, что и министерства, и производители сельхозтехники заинтересованы в том, чтобы избежать отрицательных последствий «жесткого» подхода в развитии компонентной базы.