Информационное агентство "Светич". Сайт о сельском хозяйстве. 16+

Как создавались молочные реки Среднего Урала

Как создавались молочные реки Среднего Урала
Как наполнить молочные реки и управлять их потоком в современных условиях – ответ на этот вопрос хорошо известен гостю нашей рубрики «Молочное животноводство: технологии продуктивности» – Михаилу Копытову. За 40 лет его работы в сельскохозяйственном производстве и управлении отраслью, в том числе, на посту Министра агропромышленного комплекса и продовольствия Свердловской области, изучил, как наладить эффективное молочное производство и что нужно для его развития. В настоящее время он продолжает активную работу в должности председателя Союза животноводов Урала. Мы побеседовали о ситуации, перспективах и технологиях молочной отрасли региона.
 
 
– Михаил Николаевич, какую деятельность ведет Союз животноводов Урала и какие задачи стоят перед организацией в настоящее время?
 
– Основная задача Союза как общественной организации – представлять интересы отрасли перед властью, помогать в решении проблем производителям молока. Из 140 хозяйств, которые занимаются молочным животноводством в Свердловской области, у нас в Союзе состоят 45, а это более 60% объема производства молока. В ближайшее время постараемся, чтобы 70% производства молока было в Союзе.
 
Мы собираемся, обсуждаем возникающие проблемы, если требуется, пишем письма, в которых высказываем точку зрения производственников, стараемся, чтобы их проблемы были услышаны властями.
Так, например, недавно высказали свою позицию по электронной ветсертификации: с этим нужно подождать. Дело в том, что большинство из двух тысяч крестьян области, которые сдают молоко, не имеют компьютеров и у них на территории нет Интернета. В чем они виноваты? А для людей это заработок, бизнес, и просто способ выживания. Где нет больших хозяйств, на подворье по 5-6 коров держат. Если лишить их этого, то 300 млн рублей, которые получают за сданное молоко в год селяне не получат. Так что, торопиться не надо.
 
Далее, при принятии бюджета мы, как общес-твенная организация, обосновываем объемы необходимой поддержки отрасли на следующий год. У нас всегда много обращений по налогам, энергетике, по строительству, по кредитованию, дотациям, покупке или продажи скота. Это все проблемы, актуальные для отрасли.
 
Кроме того, мы проводим на базе передовых хозяйств много семинаров, по 5-6 в год, на которые приглашаем выступать не только лучших специалистов со всей России, но и зарубежных. На них с директорами и зоотехниками обсуждаем вопросы кормления, содержания, осеменения скота… Участники делятся опытом, обмениваются мнениями. Это необходимо, потому что средние надои в области уже около 7000, и специалистов нужно обучать.
 
На собранные членские взносы мы проводим также производственные конкурсы: операторов машинного доения, осеменаторов. В лучшие хозяйства области возим зоотехников, показываем, что и как там организовано, и какие результаты. В общем, сплачиваем и помогаем производителям молока.
 
– Распространять передовой опыт, на самом деле, очень важно. А какая она – современная ферма? Как должна быть устроена?
 
– Тут единого «рецепта», как делать, а как не делать, на мой взгляд, нет. Все очень индивидуально. Нельзя сказать, что именно роботы нужны, или только карусель, или «дойка». В каждом хозяйстве, где как хотят, так пусть и делают. Главное, чтобы это эффективно работало. Все зависит от суммы денег, уровня надоев, наличия кадров… Когда все это с директором обсуждаем, я советую – съезди в такой-то район, к тому-то, и посмотри, как у него это работает. И когда человек выбрал, что ему подходит, тогда можно обсудить плюсы и минусы выбора.
Да и вообще, для кого-то молокопровод заменить и коров поставить по-другому, кормление улучшить – уже результат будет. А кому-то надо сделать такой или такой доильный зал, или поставить роботы.
 
Кроме того, мы много ферм по области реконструируем. А это еще сложнее, тут нужно, чтобы с наименьшими затратами, т.к. денег лишних нет, но чтобы эффективнее, было. Тем более, что льготные кредиты вот уже третий год взять – огромная проблема.
Так что, по каждому хозяйству нужно подходить индивидуально. Если поставил, к примеру, карусель, это еще не значит, что будет доить 10 тысяч. Кто-то и доильный зал поставил, а доит меньше, чем тот, кто на привязи содержит. К примеру, птицефабрика Свердловская: все поголовье на привязи, но она уже на третьем месте в области по надоям.
В молочном производстве надо серьезно заниматься кадрами, технологией… Поэтому, тот же робот – не панацея, нельзя ждать, что поставил его и спи дома, а надои сами по себе вырастут до 9 тысяч. Все зависит от уровня специалистов и организации работы.
 
Что касается выбора оборудования, я всегда говорил, съезди в три-пять хозяйств, посмотри, как у них устроено. Если фирма предложила купить оборудование, попроси у нее адреса, где такое уже установлено десять, пять лет и год назад. И без них съезди и спроси, какие есть недостатки, потому что, где новое, там еще мало что скажут. А потом приходи и говори: «Так хочу». Если будут больше знать, меньше ошибок будет и лучше результаты, а ошибки ведь здесь очень дорого обходятся, если 300-500 тысяч одно скотоместо по стоимости получается.
 
– Уралниисхоз развивает черно-пеструю породу скота… Как в целом организована и ведется племенная работа с молочным поголовьем в области?
 
– Племенную работу ведет и Уралплемцентр. В Свердловской области 45 предприятий, которые имеют статус племенных хозяйств…
 
– И уже много лет область не завозит племенной скот?
 
– Нет. И, я надеюсь, не будет. Для меня это принципиальная позиция.
 
– Почему же? И какой путь тогда выбран?
 
– Когда в 90-х годах была разруха, мы начали завозить племенных быков со всего мира. Это были хорошие животные, уже 8-«тысячники». Сейчас у нас уже есть быки 10-15-«тысячники» по мамам. Быков покупал Уралплемцентр, бюджет помогал компенсациями. Сейчас дополнительно завозим и сперму, в том числе, разделенную по полу. Мы можем выбирать и видим результат. Почему, спрашиваете, не завозим? В каждом доме: вашем, моем и так далее – свои болезни, своя зараза. И в хозяйствах, у скота также. А в области, например, такой болезни нет. И когда привозим оттуда, то с животными заодно – получаем и кучу болезней. К примеру, если привозим из Европы, там крупных хозяйств нет, все по 100-200 голов. А нам надо сразу 200 голов купить, тогда из 10 хозяйств складываем, и привозим вместе с коровами сразу всю эту заразу. Зачем? Поначалу, нас пытались заставлять покупать импортный скот. Мы один раз завезли 100 голов и доказали, что мы правы. Люди на этот счет убедились и успокоились. А сейчас уже это вообще не нужно.
 
– Местный уральский черно-пестрый скот улучшаете?
 
– Да, так постепенно повышаем голштинизацию по области. Сейчас уже в целом процентов 85 – кровные, племенные животные. Нам больше ничего и не надо. Сейчас задача уже следующая: надо искать для области другую молочную породу. У голштинов есть свой «потолок». К примеру, мы дойдем до 8000 кг в целом по области, и все, дальше расти будет очень трудно.
 
– А надо «расти»?
 
– Конечно, зачем 10 коров держать, когда можно иметь 7 или 8. Поэтому, сейчас уже надо смотреть, какие породы перспективны, попробовать поставить их в одно или два хозяйства, но содержать отдельно и посмотреть, как эти породы будут адаптироваться к нашим условиям.
И потом, голштинка живет очень мало: и в южных районах, и у нас – меньше трех отелов. Потому, что она выведена таким образом, что себя выдаивает, для нее задача – отдать молоко, а уже затем только для себя что-то оставить. У нас ей солнца не хватает, а значит не хватает энергии корма.
 
– Уже есть новые породы на примете?
 
– Есть, но пока об этом говорить рано.
 
– Они с других материков?
 
– Такие коровы есть и в России, и в Европе… Если привезти на отдельную ферму хотя бы 100 голов, телок или нетелей, то только года через 2-3 мы увидим, что и как с ними: сколько проживут и так далее. Нужно время, это работа на перспективу, но начинать делать это пора уже сейчас. Пока голштинка нас устраивает, но раз мы доим больше и больше, то надо искать породу еще более стрессоустойчивую, которая будет иметь более долгий срок использования, ведь это огромные деньги.
 
– А мясным скотоводством Свердловская область не очень «увлекается»?
 
– Мы завозили мясной скот, давали субсидии за покупку, содержание, с техникой, зданиями помогали. Дело в том, что первые три года отдачи в виде денег в этой отрасли нет. Сейчас по области поголовье около 4 тысяч имеется. Идея в мясном скотоводстве какая: первого мая выгнал скот, и первого ноября пригнал, чтобы они все время ели сами, и затрат не было, только зимой нужно докармливать. А у нас земли на юге области заняты, значит, надо идти севернее. А там уже этим животным не хватает лета.
 
И еще: у нас нет культуры поедания мяса от мясных пород скота. Если Воронеж, Белгород выращивают такой скот, то и продают его по специальной цене, которая окупает расходы. А здесь мы продаем на мясо молочную корову, значит, «закрыли» расходы за счет молока, она уже их отработала, и телят дала. При этом, мясных надо держать тысячи две, значит, надо и земли хотя бы тысяч пять гектаров. И цена чтобы на мясо была. Те, кто занимается мясными породами, продают ресторанам и кафе, но объем не тот. И поэтому сегодня ни у нас, ни в соседних областях, поголовье мясных коров не растет.
 
Раз у нас в области получается молоко производить, мы сюда и вкладываем. И по Уралу, можно сказать, у нас отлично получается: сегодня тюменцы в общественном секторе надаивают примерно 53% от нашего объема, 35% – челябинцы и 13% – курганцы. Мы в Свердловской области – специалисты по производству молока, и будем развиваться дальше в этом направлении.
 
– И переработку развивать?
 
– У нас в области 30 молзаводов и 25 цехов! Конкуренция огромная. Переработчики понимают, что если плохо сделал – ты «выпал», и поэтому им «химичить» выгоды нет, все делается строго по технологии, все за имидж борются. А раз молоко главное для области – у нас все силы туда и идут. И вся поддержка так организована, чтобы эту отрасль развивать, в том числе, и переработку. Потому что на все денег не хватит, вот и не распыляемся.
 
– Значит, настаиваете на молочной специализации области?
 
– У каждого субъекта должна быть специализация. То, что получается, тем и должны заниматься. Наше молоко даже для детского питания подходит. Свердловская область – единственная в России, где есть два завода по выпуску детского питания, а для этого молоко должно быть высочайшего качества.
И потом, к примеру, от лейкоза свободны всего несколько областей, в том числе Свердловская область.
 
– При Вас побороли лейкоз?
 
– Да. Начали эту работу 1995 году. Я пришел работать в МинАПК в начале 1997 года, эта работа уже шла. И делали её очень долго. Можно было и быстрее, но тогда надо было уничтожить половину коров в области. Мы расписали график, и по этому графику четко шли. Выделяли деньги хозяйствам, которые сдали больной скот, помогали покупать здоровых нетелей. И сегодня у нас все нормально. Спасибо нашим ученым, ветеринарам.
Больных коров выводили в закрытый гурт, по отделениям. Потом, когда мы сдавали из этого гурта больной скот, там делали реконструкцию, вычищали все. Вводили туда новых нетелей. И два раза в год делали срез, отслеживали. Бывало, первый год в хозяйствах снова появлялся лейкоз, мы тут же убирали этих животных. Такая вот долгая, нудная, целенаправленная работа. Массово ее удалось завершить только к 2010 году. Вот, 14 лет целых! А всем ведь хочется результат прямо завтра. Тюменская область, Краснодарский край пытаются эту работу вести. Но не каждый готов 14 лет постоянно это контролировать. Но это необходимо.
 
– Михаил Николаевич, как ведется работа с воспроизводством стада?
 
– Мы держимся всегда в передовых, у нас получается 82-83 теленка. Это показатель, я бы сказал, отличный, при таких надоях. Я смотрю на тех же ленинградцев, у них, к примеру, эта цифра ниже. Если выход телят меньше 70%, то телочного стада не хватит, чтобы содержать даже свое поголовье, не говоря уже о расширении. А мы еще от 2,5 до 3 тысяч голов молодняка продаем за пределы области в разные регионы, то есть, еще запас получается.
 
– Как контролируется этот показатель?
 
– Во-первых, Министерство уже много лет ежеквартально собирает на базе Уралплемцентра руководителей и зоотехников всех племенных хозяйств области, где разбираются результаты работы за период. Все поименно, открыто, конкретно. Какие есть проблемы, сразу видно в цифрах отчетов. Про каждое хозяйство, все показатели, надои – уменьшаются или увеличиваются… После такого «разбора» ошибки быстро исправляются, директор второй раз краснеть перед коллегами не хочет. Также осеменаторов учим, семинары и конкурсы для них проводим, проверяем пункты осеменения.
 
– Методы воспроизводства как обновились?
 
– Сейчас хозяйства уже возят сексированное семя, что дает возможность получать примерно 75% телочек. Против 50%, как было раньше, что, конечно, уже очень хорошо. Это значит, что хозяйство может продавать не 100 телят, а 150. А продавать племенной скот – очень хороший бизнес. И второе – у хозяйства есть возможность выбрать и оставить себе лучших животных. К примеру, из 150 можно оставить себе 100 отборных. Мы старались все эти годы убеждать директоров не племенных хозяйств, чтобы своих телок продавали на мясо, заработали деньги и покупали на них племенной хороший молодняк. Хозяйству разницу возмещает областной бюджет. Так вот, без затрат хозяйство может получить уже готовых племенных нетелей, которые через три месяца будут давать молоко. Заменив животных, ускорили отдачу и увидели увеличение надоев. Затем еще раз купили. А в третий раз – и свои уже отелились. Так можно улучшить и ускорить работу с обновлением стада.
 
– Какие хозяйства по молоку считаете перспективными?
 
– Основной объем молока, конечно, будет производиться в больших хозяйствах, но у фермеров есть своя ниша и им, конечно, сложней работать. У них есть, к примеру, только один трактор и комбайн, и поэтому они не могут так работать с кормами, как крупные хозяйства. Вот, например, Килачевский – одно из лучших хозяйств в области. У них несколько кормоуборочных комбайнов, сеют разные кормовые травы. В хозяйстве несколько ветврачей, зоотехников, селекционеров. У фермера таких ресурсов нет, и невозможно весь этот процесс отследить, технологию на таком высоком уровне наладить.
 
Хозяйству в нашей области оптимально иметь минимум 400 голов скота, фермеру 100-200. Но нужно понимать, что фермеру очень трудно надоить 8000… Потому что они не могут заготовить столько разных кормов. Большое хозяйство силосную яму может «забить» за три дня. А фермер заготавливает дольше. Килачевский по 500 га разных трав посеет, одну яму из люцерны сделает, другую – из другой травы заложит и так далее. А фермеру как? Не по 100 же килограмм ямки делать. Невозможно фермеру делать такое разнообразие. Но они у нас молодцы, за последние пять лет построили несколько новых современных ферм, в том числе с роботами. Да, у них продуктивность средняя, но и затраты меньше. Поэтому, фермерам надо помогать и область обязательно это будет делать.
 
– С качеством производимого молока какова ситуация?
 
– На должном уровне. Качество уже научились делать. Ведь вопрос цены при сдаче сразу возникает. Так что, проблем нет, примерно 65% – уже высшим сортом сдают. И чуть больше 34% – первый сорт. Сегодня и молокопроводы и аппараты другие, технологии современные. Промывается все лучше, автоматически. Вымя тоже не из ведра моют, а салфетками обтирают. Большинство хозяйств скот не выгоняет – грязи меньше стало. Поэтому, насчет качества сегодня можно не переживать.
 
– Искусственным осеменением охвачено все поголовье КРС?
 
– Практически, да. Все стараются уже иметь осеменаторов. Даже фермеры своих зоотехников обу-чают. Искусственное осеменение – это и чистота другая, и можно запрограммировать, какой теленок будет, когда он родится. А быки ведь, бывает, телок ломают. И потом, при искусственном осеменении можно взять семя одного быка, с целью увеличить надои, а другого быка, чтобы улучшить еще что-то в породе. Вместе с искусственным осеменением и результат пришел. Наука у нас в области хорошо в этом плане работает. И зоотехники есть – очень хорошие специалисты.
 
– Чем, кроме генетики, добиваются в хозяйствах увеличения надоев?
 
– В южных районах, где возможно, уже везде кукурузу сеют. Сегодня появились гибриды, которые в наших условиях вызревают до початков. По области уже 22 тысячи примерно засевают ею, а начинали с 3 тысяч гектаров. Если вспомнить, когда в 90-х годах у нас кормов вообще не было, а были травы 10-летней давности. Кукурузу сеять уже тогда перестали, а гибридов еще не было. И мы три года подряд возили семена многолетних трав из Перми. Засеяли, и надои пошли вверх. И на какое-то время с однолетними вместе нам этого было достаточно. А потом поняли, что не хватает, и вернулись к кукурузе. Уралниисхоз начал испытывать гибриды.
 
Затем еще начали выращивать рапс. Сегодня уже больше 20 тысяч гектаров им засевают. Масло продают, а жмых – на корм коровам. Для увеличения надоев в свое время также начали покупать премиксы, добавки. Но если нужно посмотреть идеальную кормовую базу, то это в Килачевском. Если небольшие хозяйства насеют разного, не все могут убирать вовремя – сил не всегда хватает. Но если хотя бы кукурузу сеять и вообще хоть как-то работать с кормами, многолетние вовремя заготавливать, то 7-8 тысяч кг молока можно надаивать.
 
А вот когда надои 9-10 тысяч, корове уже «пряник» нужно давать. Потому что ее надо заставить скушать на 10 тысяч тонн продуктивности. Чем лучше разнообразие в кормах, тем больше она съест, а значит, и больше будет вынуждена отдать молоком. А в целом, качество кормов повышается ежегодно. И подтверждает это рост надоев.
 
– Какие новшества и особенности можете отметить в содержании молочного поголовья?
 
– По форме самих коровников без разницы – это дело хозяйское. Телята – в домиках. Далее, тентованное или деревянное помещение для молодняка. Мы уже лет семь говорим, что молодняк нужно выгонять на мороз. Всем фермам, где держали телок, телят, быков, по 30-40 лет. В этих помещениях заразы накопилось – море, воздуха мало, аммиак глаза резал. И когда вывели оттуда телят «на улицу», здоровье и сохранность их стала лучше. А раз им холоднее, они и едят больше, и растут лучше. При этом, за ними проще убирать, не надо капитальных затрат на помещения. Получается проще, быстрее и здоровые телята.
 
– Это тоже при Вас применять начали?
 
– Да. Мы много ездили, смотрели, пробовали. А когда 3-4 хозяйства начали применять, и они же по надоям и сохранности молодняка лучшие в области, тогда уже их примером, их авторитетом и убеждали, никто спорить не стал, начали так делать. Это быстро пошло еще и потому, что много помещений начало падать от старости, требовались реконструкции, затраты. А тут – в разы дешевле. Телятницы привыкли тоже, поставили молочные такси, нагретое молоко разлили - и все довольны. 2-3 года – и это стало нормой. Сегодня с уверенностью можно сказать, у кого нет холодного метода, тот не прав. Но в свое время технология «телята – на холод» перевернула представления животноводов Урала на 180 градусов.
 
– Что еще в молочной технологии приходилось заставлять делать, убежать, менять в сознании?
 
– Во-первых, резку кормов мелкую делать, чтобы корова меньше тратила сил. Что комбикорма надо делать, плющить зерно, кукурузу ввести обратно, рапс. Солому объявили не кормом, и даем лишь иногда, как клетчатку, и телятам. Еще прижигать рога долго уговаривали, пока не стали применять для этого специальные паяльники. С копытами была проблема, затем появились установки.
Сегодня уже все понимают, если создать условия людям и коровам, будет молоко, а значит, и финансы для развития хозяйства.
 
– С маститами тоже была отдельная история?
 
– Маститы появляются, в основном, когда вымя ударяется, если на пастбища гоняют скот, например. Раньше уже в мае выгоняли – кормов не хватало. А сейчас лет семь переходящий запас кормов формируем. Корм – это главное, при этом, чтобы всегда постоянный и сбалансированный. И сейчас уже 99% хозяйств не гоняют, потому что если корова прошла километр, то она пол-литра молока потеряла. Если она раньше весила 400 кг, то теперь весит 800. И на копыта такая нагрузка, давление, что у нее суставы начинают болеть, а копыта ломаться. Так что, лучше просто накормить, и пусть стоит. И это дает результаты. Корова от этих вещей только выиграла. Она выходит в пригон, особенно, если без привязи, там погуляет, и ей хватит. Ни от жары, ни от непогоды не страдает, грязь не приносит, вымя не марает, не ударяет.
 
Еще поначалу от вакуумной дойки страдали животные. Атмосфер много давали, чтобы выдоить, а корове – это стресс и боль. С новым оборудованием пришел более щадящий вакуум. И поэтому тоже часть маститов ушло. А значит, и качество молока повысилось, и цена за него – тоже. Так вот постепенно и двигаемся вперед, и ничего неважного в молочной отрасли нет, ею нужно постоянно заниматься – круглые сутки и круглый год.
 
Информационное агентство «Светич»
Марина СЕВОСТЬЯНОВА
Журнал «Нивы России», №9 (153) октябрь 2017
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!

 
}